Седьмая чаша - Страница 54

— Возможно, он залег где-нибудь в этих зарослях, — предположил я. — Они могут служить отличным укрытием.

— Тогда подождем, — лаконично сказал Харснет. — Никто не сможет долго отлеживаться в этих болотных дебрях: вода ледяная.

— Взгляните на это.

Барак указывал себе под ноги на грубый соломенный тюфяк. Джек положил на него ладонь.

— До сих пор теплый. Вот здесь он и лежал, наблюдая за нами.

Харснет нахмурился.

— Значит, он знал, что мы должны сюда прийти. Но откуда?

Он снова обвел взглядом окрестности, высматривая хоть какое-то движение. Но тщетно. Я поежился. Неужели здесь, в грязи и холодной воде, наблюдая за нами, действительно лежал убийца?

Харснет набрал полную грудь воздуха.

— Я не сойду с этого места до заката. Рано или поздно ему придется обнаружить себя. — Он посмотрел на Барака. — Хорошо, что вы захватили шпагу.

Джек поднял глаза к потемневшему небу.

— По-моему, собирается дождь.

— Это еще лучше. Тем скорее он вылезет.

Мы стояли, наблюдая за раскинувшимися вокруг болотами. Иногда, хлопая крыльями по воде, в небо взлетала какая-нибудь водоплавающая птица, но больше нигде ничто не пошевелилось, даже когда на нас обрушились тяжелые потоки ливня. Мне было неудобно стоять, заболела спина, но насколько хуже, наверное, было тому, кто лежал где-то там, в камышах!

Харснет искоса посмотрел на меня, вероятно подумав, что в драке от меня будет мало проку.

— Вы бы отправлялись восвояси, — сказал он. — Мы с Бараком и сами справимся.

Мой помощник сидел на тюфяке, а коронер стоял, как скала.

— Может быть, вы захотите, чтобы я привел еще людей и мы прочесали бы болота?

— Нет, он может находиться где угодно. Поиск, возможно, займет много часов. Будем ждать, пока он не обнаружит себя. Вот если Барак смог бы остаться здесь…

— Конечно, он останется.

Я оставил их подкарауливать убийцу, а сам вернулся к дороге. Парочка случайных прохожих изумленно смотрели, как я вылезаю из камышей в перепачканной грязью мантии и башмаках. Я оглянулся на невысокий холм, где на фоне неба стоял Харснет, как выжидающий ангел мщения.

Глава 12

Уже через час я вошел в ворота Бедлама и приблизился к длинному зданию больницы. Изнутри раздавались чьи-то крики, но слов было не разобрать. Входить внутрь не хотелось. Убийца-чудовище и сумасшедший мальчик… За одну ночь я словно перешел из нормального мира в какую-то незнакомую, чужую, пугающую страну. Я вспомнил дружескую теплоту, царившую во время ужина у Дороти и Роджера. Роджера нет, а Дороти, высушенная горем, превратилась в тень самой себя. Ее состояние не давало мне покоя. Я подумал о Бараке и Харснете, оставшихся караулить на Ламбетских болотах, и вознес молитву о том, чтобы им удалось схватить злодея. Контраст между жестокостью второго убийства и пустотой топи, в которой прятался душегуб, был пугающим, если только убийца скрывался там, а тюфяк не остался от какого-нибудь бродяги, решившего разбить на сухом взгорке временный лагерь. Впрочем, это казалось невероятным.

Поднявшись на крыльцо дома скорби, я задержал дыхание и постучал. Дверь открыл сам смотритель Шоумс. Вероятно, он увидел меня еще из окна. На его грубо выточенном лице застыло мрачное выражение. Крики теперь звучали громче.

— Отпустите меня! Отпустите меня, вы, грубияны!

До моего слуха донесся звон цепей.

— А, это вы, — проговорил Шоумс. — Я получил из суда присяжных извещение о слушаниях по делу моего подопечного, Адама Кайта. Они состоятся на следующей неделе, четвертого числа.

— Хорошо, — ответил я, — значит, вас уже поставили в известность. В суде вам предложат регулярно отчитываться о состоянии Адама.

— У меня нет времени, чтобы таскаться по судам. Это только вы утверждаете, что я о нем не забочусь.

Я наклонился к смотрителю и невольно сморщился. От него исходил скверный запах и воняло спиртным.

— Так и есть, вы, негодяй, — угрожающе проговорил я, — вы действительно не заботитесь о нем. Но судебное предписание обяжет вас делать это. Впустите меня, я должен увидеть своего клиента.

Смотритель отодвинулся в сторону, опешив от гнева, прозвучавшего в моем голосе. Я прошел мимо него. После взбучки, которую я задал этому мерзавцу, на душе полегчало.

Крики зазвучали громче.

— Там вас ждет какой-то человек, — сказал мне вдогонку Шоумс. — Говорит, что он врач, а сам черный как уголь. Мало нам спятившего мальчишки, так вы приводите сюда какого-то черного беса, чтобы пугать добрых христиан! Закованный Ученый увидел, как он проходил по коридору, и решил, что это отказавший ему в должности декан из Кембриджа, который сгорел в аду и вернулся на землю, чтобы снова мучить его.

Помолчав, смотритель добавил:

— Идите, сэр. Идите и сами взгляните на то, с чем мне приходится иметь дело.

Стуча каблуками, он двинулся по коридору, а я за ним. Мне не хотелось делать этого, но я снова напомнил себе, что должен знать как можно больше о том, что происходит в этих стенах.

В двери одной из последних комнат было открыто смотровое окошко. Через него я увидел Хоба Гибонса и еще одного смотрителя, которые пытались заковать в цепи мужчину средних лет, одетого в грязную белую рубашку и черные чулки. У него было длинное аскетичное лицо и редкие каштановые волосы. В эту минуту он был сравнительно спокоен и тяжело дышал от усталости. Ему уже сковали руки, и один из смотрителей пытался прикрепить цепь, идущую от кандалов, к железному кольцу, вделанному в пол. Меня передернуло, поскольку эта картина всколыхнула в памяти мое недолгое, но ужасное пребывание в Тауэре.